Зарег. на сайте Всего: 366 Новых за месяц: 0 Новых за неделю: 0 Новых вчера: 0 Новых сегодня: 0 Из них Администраторов: 4 Модераторов: 1 Проверенных: 14 Обычных юзеров: 347 Из них Парней: 190 Девушек: 176
Система античного мира с ее дискредитированными богами и «подпольным» культом ведьм, происходившим от более древних тайных верований, еще более усложнилась с появлением христианства. В самом Риме приблизительно в 250 г. н. э. христианская религия привлекла сто тысяч новообращенных (большинство из них были рабы или люди с сомнительной репутацией). Христианство было официально разрешено в 313 г. миланским эдиктом, и, таким образом, то, что доселе считалось вредной еврей-ской ересью, стало государственной религией всего цивилизованного мира. Для этого были как позитивные, так и негативные причины. Во-первых, римское общество находилось в состоянии физического упадка. Представители образованных классов были настроены откровенно скептически или интересовались позднеэллинским мировоззрением. Они искали «вечную истину» или «нечто новое». Но идеи горстки интеллектуалов могут оказать заметное влияние только в том случае, если их направляют определенные политические силы и поддерживают обычные эмоциональные силы. Однако что касается позднегреческого мировоззрения, его не поддерживала ни одна из этих движущих сил. Представители необразованных классов общества были вообще лишены интеллектуального руководства. Прежние римские добродетели, нашедшие отражение в абстракциях с Олимпа, либо играли роль в чьих-то личных талисманах, либо снова воплощались в мускулистые статуи в красивых позах, а тайные религиозные верования оставались темными, чужими и вызывали лишь смутную тоску по утраченному прошлому. В провинциях, недавно присоединившихся к империи, сохранялись местные традиционные верования, и центральная власть на них не посягала. Эти местные верования были лишь слегка разбавлены культами, которые принесли с собой оккупанты — римские легионы. Но сердцем империи оставался Рим, и именно Рим принял христианство. В социальном плане империя также была неустойчива, и главной целью Константина, когда он признал христианскую церковь, была, по всей вероятности, надежда, что такое признание послужит для империи объединяющей силой. Что же касается положительных причин принятия христианства, то здесь дело обстоит следующим образом. Дело в том, что представителям многих классов общества христианство могло предложить гораздо больше, чем любая другая религия. Оно предлагало искупление грехов, спасение, бессмертие, а кроме того, давало уверенность в том, что этими благами одинаково вознаграждаются и раб, и патриций. Для женщин христианство было особенно притягательным. Его символика была проста и понятна. На примере своих святых христианство предлагало необычайно высокие стандарты личного поведения. Можно сказать, что большинство первых членов христианских общин, чьи имена сохранились в истории без надгробных изображений, впоследствии были удостоены канонизации. Кроме того, нужно помнить о том, что эта религия . была исключительно монотеистической, а такой в те времена, помимо христианства, был только иудаизм. В своей ранней форме христианство было милосердной религией. Ее основатель делал акцент на том, что царство небесное находится в самом человеке. Однако достижение этого «царства небесного» не было бесплодным и эгоистическим процессом. Оно подразумевало хорошее поведение, твердую веру и «дух», т. е. эмоциональное освобождение, которого ранние христиане достигали на «вечерах любви»* в первичных группах из тринадцати человек. ------------------------------- * Ритуал у ранних христиан (прим, перев.). Эти люди садились в кружок, и при этом образовывалось некое физическое поле, в котором верующие находились в состоянии гиперэстезии**. -------------------------------
** Сверхчувствительность (прим, перев.). Выходили они из этого состояния с чувством единения и освобождения. В то время христианство не делало акцента на вульгарном сальвационизме, а крайний аскетизм осуждался. Сомнительно, чтобы христианство в своей крайней форме могло развиться в мировую религию. Вероятно, оно пришло бы в упадок, превратилось бы в еще одно незначительное ответвление иудаизма на Ближнем Востоке и было бы поглощено митраизмом***, быстро входившим тогда в моду. ----------------------------------- *Митраизм — в религиях древнего Ирана, древней Индии и др. — культ Митры (божества солнца, света, чистоты и правды).В первые века н. э. митраизм широко распространился в Римской империи и был серьезным соперником христианства, которое заимствовало у него обряд причащения, символ креста, праздник Рождества и пр. (прим, перев.). Но благодаря гениальности Павла все это удалось предотвратить. Его поразительная энергия позволила сплотить постепенно исчезавших и упавших духом христиан в могучую церковь, которая объединяла в своих рядах как евреев, так и неевреев. Он сумел объединить иудейские стандарты поведения с эллинскими философскими направлениями, а также с гениальными организационными способностями римлян. Он проповедовал идею искупления грехов с помощью Спасителя, который должен воскреснуть из мертвых. И вот христианство завоевало утомленное римское общество. Позже в эту веру обратились и варвары. Они делали неуклюжие попытки научиться этой вере, перенять и унаследовать ее. Однако древняя тайная религия также нашла свой путь в христианскую веру и христианские обряды. Несмотря на ересь, непрестанные гонения и постоянную корректировку своей собственной позиции, новое откровение довольно быстро распространилось через Средиземное море и пошло дальше, к самым отдаленным пределам империи. Вся эта история была благополучно зафиксирована с помощью символики, позаимствованной из языческого мира в те времена, когда родился Христос. Олимп был преодолен, античные боги и богини были разоблачены и превратились в поблекшие аморальные образы. Античный мир ушел в прошлое, а вместе с ним — темные и зловещие культовые обряды. И Пан*, казалось, умер. --------------------- *Пан — в древнегреческой мифологии — бог лесов, покровитель стад, изображался в виде человека с козлиными рогами и ногами. В первые века христианства была широко распространена история о том, как некоему шкиперу, подплывшему к греческим берегам, послышался голос, повелевший ему поведать всему миру, что «Великий лесной бог Пан умер» (см. Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»). — Прим. составителя. В монастырской безопасности и в энтузиазме новой веры он казался лишь навевающим тоску, но приятным образом. Однако на самом деле он был еще далеко не мертв — его просто преждевременно похоронили. Эмоциональный характер христианства, дух любви к ближнему, «вечери любви» и тесные кружки из нескольких верующих (это, очевидно, было очень удобно, как и обряд посвящения в духовный сан — ведь в те времена христианские ячейки были рассеяны среди ортодоксальных язычников) — все это не сохранилось надолго. Учение святого Павла только усиливало существовавшую в то время тенденцию к аскетизму. Христианство, которое вначале выдвинуло доктрину любви, товарищества и поистине апостольской простоты, вскоре отвергло такую форму организации, как секты, которые занимались только самими собой, и бросилось в другую крайность. Христиане предались самоистязанию и уединению, оторвавшись от своих товарищей. Было бы неправильно возлагать на христианство ответственность за действия таких отклоняющихся, патологических личностей, которыми, несомненно, были святые из Фив. В действительности монашество имело дохристианское происхождение. Оно являло собой массовую скуку и пораженчество, лишь слегка изменившие ориентацию благодаря признанию Евангелия, которое являлось порождением общей психической опустошенности античного мира. Монашество поощряло духовный эскапизм, иными словами, стремление уйти от действительности в физическое поле. В то время тысячи и тысячи людей, особенно в Египте и Сирии, мечтали спастись, бежать в дискомфорт пустыни, подальше от соблазнов и ужасов цивилизации, распадавшейся перед успешным нашествием варварских полчищ. Вскоре на одной только горе Нитрии было уже пять тысяч монахов. Близ Суэца настоятель Серапион руководил десятью тысячами монахов. Всего лишь один городок на Ниле вмещал десять тысяч длинноволосых монахов и двадцать тысяч монашек-девственниц, посвятивших себя Богу. Приводились даже такие оценки: в пустыне стало столько же монахов, сколько жителей во всех крупных городах Египта, вместе взятых. В каждой пещере была своя доля покрытых язвами и вшами извращенцев-мазохистов, обвешанных цепями. Они питались сушеным горохом, жили в антисанитарных условиях и совершали подвиги благочестия во славу Божью и к удивлению неверующих. Они укрощали мятежную плоть бичеванием, а гордый дух — отрешением от всего мирского, столь милым сердцу историографов. Можно привести в качестве примера одного монаха, который уничтожил пачку непрочитанных писем от родственников, дошедших до него после пятнадцати лет жизни в одиночестве в пустыне. Очень важным, разумеется, было воздержание. Единственным оправданием, которое можно было найти для таинства брака (даже для тех, кто не был монахом), служил столь похвальный его результат, как производство новых девственниц для служения Господу. Крайней степени благочестия достигли столпники, которые сидели или стояли на каменных столбах. Наиболее известным факиром* этого сорта был, конечно, святой Симон Пустынник. ------------------------ * Факир — нищенствующий монах на Востоке (прим. перев.). Он умер в 460 г. в возрасте семидесяти двух лет, большую часть из которых провел либо в свинарнике, либо на вершине колонны. Там этот гангренозный фанатик изнурял свое тело в уничижении постоянной молитвы, время от времени прекращая ее лишь для того, чтобы поднять к себе наверх немного воды и сушеного гороха. Последние несколько лет он провел, стоя на одной ноге. Он, естественно, подвергался самым жестоким искушениям. Факиризм был распространен преимущественно на Востоке, и это столь отталкивающее повальное увлечение важно здесь только в следующем плане. То, что христианский мир принимал отшельничество в качестве рекламы святости, свидетельствует о том, что во многих странах «религия любви к ближнему» погрузилась в крайний аскетизм. Церковь святого Петра провозглашала умерщвление плоти в соответствии с учением святого Павла, и повсюду воцарился сознательный антифаллицизм. Естественно, дохристианские культы исчезли не случайно. Как писал Гиббон, «дух античности был так кроток, что нации обращали больше внимания на сходство в их религиозных культах, чем на различия». Христианство же пришло к власти с помощью огня и мук. Кротость и терпимость, заключавшиеся в его первоначальном учении, в значительной степени были утеряны. Именно обособленность христианства и категорический отказ от сотрудничества позволили ему вытеснить своих соперников — утонченный, понятный лишь немногим неоплатонизм и пресный, хотя и уступчивый синкретизм*. ----------------------- * Синкретизм — разновидность эклектизма; сочетание разнородных, противоречивых, несовместимых воззрений (при.и. персе.). Но таковы уж человеческие нравы — люди слишком горячо стремились отыскать в новой религии аналогию с теми характерными чертами, которые были им знакомы по старым культам. И церковь, слишком озабоченная борьбой со своими собственными ранними ересями, готова была в этом пойти им навстречу. Если бы она этого не сделала, то просто пошла бы ко дну. У этого процесса были две стороны. С одной стороны, церковь включила в основное учение элементы основных средиземноморских религиозных верований. С другой стороны, она вела с местными культами непрекращающуюся партизанскую войну по поводу отдельных деталей. Нередко эта война заканчивалась компромиссом. Средневековые инквизиторы обвиняли ведьм в том, что те устраивают всего-навсего дьявольскую пародию на христианство. В какой-то степени так оно и было, особенно когда обнаружилось, что это вызывает такое негодование у христиан. Но на самом деле многие из этих ведьминых пародий могли служить примерами, свидетельствующими об общности их происхождения с христианскими обрядами. Итак, не вдаваясь особенно в подробности этой темы, можно перечислить некоторые главные особенности символики культа, характерные для ранней христианской церкви. Сам Иегова, возможно, первоначально был богом неба и грома. Ветхий Завет и вообще все аспекты Библии и христианских догматов, связанные с Иеговой, были особенно привлекательны для жителей Северной Европы, которые перешли в новую веру, отвернувшись от своих собственных богов неба и войны. Некоторые историки с подозрительной легкостью рассматривают Реформацию и все остальные важнейшие моменты в последующей истории Западной Европы как соперничество между старозаветным (иудейским) и новозаветным (средиземноморским) христианством. Иудейская религия сама представляла собой краткое изложение месопо-тамских религиозных верований с интерполяциями, которые, похоже, имеют египетское происхождение. Она даже включала в себя общую для всех этих верований традицию священного камня, упавшего с небес, наподобие Каабы* у мусульман. ---------------------- * Кааба — черный камень в древней мечети в Мекке, предмет поклонения мусульман (прим, перев.). В основе происхождения иудейской религии лежит воинствующий национализм, сочетающийся с не менее воинствующим монотеизмом. «Есть только один Бог», — утверждает эта религия. Таким образом, именно своему иудейскому происхождению христианство обязано тем, что в нем присутствует множество параллелей с восточными культами. Эти параллели были очевидны для людей, уже признававших эти культы, хотя поклонникам древнегреческой философии они могли бы показаться реакционными. Возьмем, например, Троицу. Фактически это не что иное, как древнеегипетская триада. По крайней мере, именно такой она была для новообращенного поклонника культа Изиды, который мог быстро заменить старую семейную группу «Озирис — Изида — Гор» на новую «Господь — Дева Мария — Иисус» или на концепцию «Отец — Сын — Святой Дух». Позже материнская триада — хорошо известный средиземноморский мотив — вновь проявляется в поклонении трем Мариям. Этот культ стал удивительно популярным, пока в своих крайних формах не был запрещен церковным собором. Впоследствии дева-мать быстро приобрела влияние благодаря Всемогущему, который фактически сделал ее божеством. В ней нашли отражение всевозможные концепции богини-матери, в которых обыгрывалась мистическая роль девы и матери, а также многие древние обряды плодородия, хотя официальная церковь никогда по-настоящему не одобряла их. История о Спасителе сама по себе во многих деталях была скроена по определенному шаблону. Многие боги античного мира тоже были отпрысками непорочного зачатия, у них было полное опасностей детство, и они брали на себя миссию, кульминационным моментом которой было самопожертвование ради своего народа. Они умирали и снова воскресали (в некоторых случаях это было отражением древних земледельческих обрядов, связанных с «возрождением» года), обещая своим последователям спасение через их кровь. Наиболее очевидная параллель того времени — это Митра. Именно из истории Митры в значительной степени была позаимствована символика раннего христианства, связанная с кровью, например, «омытый в крови ягненка» и т. п. В историях евангелистов практически нет упоминаний о крови. Культ Митры также включал в себя «вкушение от плоти» Бога, а также веру во второе пришествие. Культ дерева — это еще одна форма анимизма, особенно широко распространенная в периоды позднего палеолита и неолита. Этот культ как составная часть вошел почти во все религии — даже в тех странах, где деревьев вообще мало. Он до сих пор существует во многих примитивных культурах нашего времени. Само слово «дикарь» («savage») — это более поздняя форма слова «silvaticus» («лесной человек»). Танец вокруг священного дерева — это составная часть ритуала ведьм. Хорошо известно, что друиды и представители всех северных народов совершали свои религиозные обряды именно в рощах. Священные рощи, а нередко и пещеры, были центрами поклонения и в древнегреческих культах. В некоторых странах роль дерева играли обелиск или колонна, которые в то же время являлись фаллическими символами. В христианстве священное дерево появляется дважды. В первый раз это священное древо познания добра и зла из Старого Завета. Оно было чуть ли не самым главным атрибутом всех религий семитского происхождения. Кроме того, оно является аналогией дерева «игдрасил», священного дерева северных народов. Эту концепцию в разных формах можно найти повсюду в мире. Во второй раз в христианской религии оно появляется уже как крест, или священное древо Распятия, которое чудесным образом возрождается до бесконечности. Имеются и другие бесчисленные параллели. Можно назвать такие примеры, как религиозные обряды, частичное обривание головы у священников, очищение и т. д. Дата Рождества — двадцать пятое декабря — также позаимствована из митраизма. До того как Рождество превратилось в коммерческий фестиваль с добавлением тевтонских подпорок и диккенсовской сентиментальности, оно было персидским праздником. Рождество, как и многие другие составные части христианства, представляет собой сложный комплекс. Правда, были никоторые элементы средиземноморских религиозных верований, которым христианство не желало подыгрывать и которым оно энергично противостояло. Это, например, культ плодородия, обожествление солнца и луны, человеческие жертвоприношения (возвышенной версией которых было «вкушение плоти» Господа), животный тотемизм* и герметическая магия. ----------------------- *Грубая римская карикатура на ранних христиан, на которой изображено, как они поклоняются Христу с ослиной головой, свисающей с креста, — это почти наверняка всего лишь шутка какого-нибудь невежи, хотя она весьма многозначительна (прим, автора). Что касается последней, она была полной противоположностью обманной или шарлатанской магии, стоявшей вне всяких культов, а также таким конкурентам, как Симон Маг. Это был фокусник, выступавший вместе с партнершей, привлекательной девушкой, которая стала прототипом блондинки в трико — ассистентки современного фокусника. И все же христианство многое впитало в себя. Это была новая религия, но в то же время она представляла собой синтез прежних религиозных верований. До прихода христианства существовала следующая традиция. Если какая-то культура терпела поражение, то победители либо предавали ее богов забвению, либо поспешно включали их в свой собственный пантеон, существовавший в то время. Часто благодаря общему происхождению эти боги там уже присутствовали, хотя и под другими именами. Христианство же, будучи монотеистической религией, не могло принять эту традицию. Вместо этого оно перевело богов и богинь предшествовавших религий в статус святых или дьяволов. В средиземноморском мире наиболее распространенной была следующая практика. Местные нимфы, а также местные воплощения стихийных сил и богов-олимпийцев превращались в святых. Итальянский крестьянин все еще делал подношения приносящим здоровье источникам Аполлона, но теперь их стали называть источниками святого Аполлинария, а храмы окропляли святой водой. Этот святой особо покровительствовал инвалидам, путешественникам и всем прочим. Каждая область человеческой деятельности стала особой «епархией», принадлежавшей тому или иному члену агиократии. Имелось целое войско профессиональных святых. Из них святой Христофор — это практически единственный оставшийся активный деятель в сегодняшней протестантской Европе. Это войско возглавляли святой Лука — покровитель художников, святой Петр — покровитель торговцев рыбой, святой Валентин — покровитель влюбленных. Святой Губерт лечил больных собак, а святой Витт — людей, пораженных душевной болезнью и манией танца. Святой Фиакр был совершенно не виноват в том, что его именем назвали наемный экипаж. Точно так же святая Одри, ухаживавшая за больными геморроем, не была виновата в том, что слово «мишура» впоследствии стало применяться к модным безделушкам, которые впервые предлагались к продаже на ее ярмарках. Деревья и источники, прежде ассоциировавшиеся с определенными богами и богинями, все еще внушали людям благоговение, но теперь они стали святыми источниками. Прежние места поклонения древним культам и кладбища теперь стали христианскими церквями и кладбищами. Лишь немногие верующие все еще помнили об их прежнем предназначении. Большинство же одобряло мудрую терпимость церкви. Хотя старинные обряды все еще жили, маясь без дела под снисходительным взглядом приходского священника, поклонники культов через несколько поколений превратились в настоящих христиан. Даже сами «поставщики» магии — ворожеи и отравительницы Ла-Веккьи ( «древняя религия» в форме колдовства все еще сохраняется в Италии) больше уже не льнули к священным местам. Вместо этого они стали в одиночку практиковать белую или черную магию и были плохо организованы, о чем свидетельствуют имеющиеся данные. В Северной Европе все было по-другому. Колдовство в организованной форме, в противоположность общей магической традиции, лучше всего сохранилось именно в Северной Европе и в Африке*. Африканская форма колдовства, несмотря на такие особенности, как чрезвычайно развитые способности к гиперэстезии и магическому контролю, является вырожденной, как и африканская культура в целом. Здесь нам следует ограничиться Европой. Итак, перейдем к непосредственному рассмотрению Европы к северу от средиземноморского бассейна. ----------------------------------- *Это был широко распространенный пережиток возбуждающей религии палеолитической эпохи (то же самое можно сказать и о теме этой книги в целом). Следы этой религии сохранились повсюду. Можно привести следующий любопытный пример. Когда испанцы впервые прибыли в Мексику, то обнаружили там демона Т\ацольтеоте (а инквизиторы в те времена были специально натасканы замечать подобные вещи). Его обычно изображали в остроконечном головном уборе, и он летал по воздуху верхом на помеле. Мексиканские ведьмы мазались мазями точно так же, как средневековые европейские ведьмы. В целом этот культ там, похоже, процветал. Аналогии можно обнаружить также на Дальнем Востоке. Уже в древнейшие времена в Индии появился рогатый бог. Однако здесь не представляется возможным попытаться более или менее подробно рассмотреть эти весьма экзотические подтверждения (прим, автора).
